Мы же не просто юристы, которые играют и зарабатывают деньги на этом.
В нашей сфере мы приносим пользу людям, меня вот это цепляет и больше всего нравится.
[/vc_column_text][/vc_column][vc_column width=»1/3″][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column width=»2/3″ css=».vc_custom_1500386624286{padding-top: 50px !important;}»][vc_column_text]Любимая профессия
Мне очень нравится моя профессия: это как игра «кто кого»: нравятся сами процессы, нравится помогать людям, нравится копаться в законах. Есть в этом азарт: мне нужно разобраться во всех мелочах. Но это не только игра – важнее, что так получается помогать. В нашей сфере мы приносим пользу людям, меня вот это цепляет и больше всего нравится. Именно то, что ты не просто теряешься в толпе, а что-то делаешь для общества, как-то его улучшаешь, развиваешь – то есть прикладываешь к этому руку.
Вдохновляет, придает сил то, что моя работа не бесполезна. Пусть кто-то говорит, что все не так и никакого результаты от работы правозащитных организаций нет, а ситуация в нашем государстве все хуже и хуже. Я так не считаю. Считаю, что вода камень точит, и если даже сейчас это не заметно, через несколько лет станет заметно.
Я сразу попала в правозащиту — когда училась, была сначала волонтером, а после и юристом в правозащитной организации «Человек и закон» в Республике Марий Эл. То есть в университете я уже предполагала, что буду работать в правозащитной организации, именно в этой сфере деятельности.[/vc_column_text][/vc_column][vc_column width=»1/3″][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column width=»2/3″][vc_column_text]Когда поступила в Москве в магистратуру, стала работать в коммерческой фирме, в сфере арбитража, и думала, что буду дальше развиваться в этом направлении. Но мне там чего-то жутко не хватало. Видать, внутренне моим уже было другое, привыкла.
Меня «воспитали» в правозащитной организации, и, работая юристом
в ином поле деятельности, я стала скучать по смыслу своей работы, поняла что его мне не найти в коммерческой структуре. Стала искать, написала Наталье Евгеньевне [Таубиной, директору ФОВ], и через два месяца она меня пригласила.[/vc_column_text][/vc_column][vc_column width=»1/3″][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column css=».vc_custom_1502883354300{padding-top: 50px !important;padding-bottom: 50px !important;padding-left: 70px !important;}»][vc_single_image image=»5982″ img_size=»full»][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column width=»2/3″][vc_column_text]Tак как у меня есть опыт работы в коммерческой организации, могу сказать, в чём отличия. Там тоже есть азарт, какая-то игра. Есть люди, которые просто выполняют свою работу, и есть те, кто с азартом относятся к делу – играют, и им надо выиграть, к чему приложат максимум усилий.
В этом сходство, а отличие в том, что там, хоть и есть азарт, но главная цель – просто заработать деньги. И там могут смотреть на дело с ракурса зарабатывания денег, и если дело интересное, но мало принесет дохода – мало кто возьмется за такое, только какие-то чудаки. Вопрос денег всегда встает, а в правозащитной деятельности вопрос денег вообще отпадает.
Здесь работаешь и понимаешь, что ты – нужная часть общества. Что ты что-то можешь делать. Если образно, как будто строится твердая стена, и ты – часть этого строительства, тоже что-то сделал для ее постройки, как один из тех, кто кирпичики выкладывал.
Здесь более сложные клиенты – не всегда попадаются люди активные и, даже, адекватные. К нам приходят разные люди, и уровень проблем тоже разный. Часто они бедны, им нечем бы было заплатить юристу за ведение дела. И это эмоциональная работа: выгореть можно очень быстро, если ты все близко к сердцу принимаешь. Потому что люди встречаются с такими проблемами, пережившие такие страдания… Те же дела с пытками если взять. Это не какой-то, например, спор по земле, тут человеку всю жизнь поломали, причём вторая сторона – она намного сильней этого человека. Такая машина, против которой один человек – ничто абсолютно. То есть стороны не равны друг другу, возможности разные.
Кстати, еще одно возможное отличие юриста в правозащитной организации от юриста в коммерческой в том, что там неважно, как ты относишься к делу и своему клиенту, неважно, что ты знаешь на самом деле. Возможно, что тебе известна какая-то деталь дела, которая, если бы суд о ней узнал, означала бы проигранный процесс – ты, вероятно, будешь это скрывать. То есть коммерческий юрист, если знает какие-то неудобные для клиента детали, думаю, всё равно будет продолжать
его защищать, потому что отрабатывает деньги.
А юрист в правозащитной сфере мотивирован иначе. Допустим, по делам о пытках, если приходит к нам человек и рассказывает, что его пытали, что полицейские – негодяи, и ты берешься защищать, а в процессе всплывает… например, какое-то видео, где он сам начал полицейского избивать, а тот защищался. Здесь навряд ли мы будем защищать такого человека.
В нормальном правовом государстве наша профессия не должна относиться к опасным, потому что мы помогаем государству. По сути своей, правозащитные организации помогают государству, чтобы государство развивалось. Но в нашей стране, я думаю, что да – эта работа опасная.
Я всегда была самостоятельна и выбирала самостоятельно. Сейчас у меня своя семья – я бы без нее просто не справилась, она меня очень поддерживает. Правда, их беспокоит то, что я постоянно в командировках (смеется), что я часто отсутствую дома, но они всё понимают.
Моя дочь иногда высказывает мне… Потихонечку разъясняю ей, чем занимаюсь, что защищаю людей – она понимает. Рассказываю, например,
что такое государство, в чем его цель, кто такой президент, – она внимательно слушает. Выходные дни проводим с семьей – дочкой, мужем – я итак им мало времени уделяю, стараюсь в свободное время быть с семьей, черпаю силы в семье.[/vc_column_text][/vc_column][vc_column width=»1/3″][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column width=»2/3″][vc_column_text]
Об обществе и насилии
Общество должно быть более активным. Чтобы оно помогло в улучшении ситуации с правозащитой, мы должны сначала сами помочь обществу. Защищая свои права, важно доводить дело до конца. Особенно это касается жертв нарушения прав человека – я имею в виду их настойчивость в отстаивании своих прав. Многие боятся постоять за себя самих и этим усугубляют ситуацию с правами человека. Когда жертвы принимают в итоге то, что с ними происходит, принимают нарушение их прав, и вот именно так это становится нормой. Здесь мы должны помочь обществу: для начала они должны знать о своих правах – общество же совершенно у нас не знает о своих правах.
Я думаю, что терпимость к насилию в обществе со временем должна пройти. Всё, конечно, будет зависеть от того, как развивается государство. Почему у нас общество так терпимо к пыткам? Потому что это наследие советского времени, я считаю. Люди советского поколения еще живут, жили в тех условиях и принимали насилие тогда, принимают и сейчас. Люди естественно передавали и своим детям эту терпимость к пыткам. Но из поколения в поколение общество становится менее терпимо к насилию и ко всему этому сейчас более негативно относится. Если посмотреть на нынешнюю молодежь – совсем другие люди.
Но, пока живы поколения советских людей, вполне вероятно, что пропаганда насилия все еще будет насаждаться через воспитание в семье, школу. Ведь наши учителя – большинство из них – люди советских времен, которые сами могут подойти и линейкой ребенка ударить. Это, разумеется, запрещено, но еще несколько лет назад встречалось точно. В Москве и Петербурге, наверное, подобных проявлений боятся, а где-нибудь в глубинке ещё есть и такое.[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column width=»2/3″][vc_column_text]
О профессиональном влиянии
Очень большую роль сыграл в моей жизни бывший начальник с бывшей работы. Человек он такой своеобразный, но многому меня научил: читать законы, писать жалобы… Когда я только приступила и чего-то не понимала, он заставлял меня по 10-20 раз перечитывать закон (смеется), потом долго обсуждали, мы даже ругались. Также писать тексты, писать жалобы. Ведь можно написать всё и обо всем, но среди этого потерять главное. Может быть и 15, и 50 страниц, всё с восклицательными знаками, и ставить правильные вопросы в этих жалобах. Но он всегда говорил мне: «Краткость – сестра таланта. Кто будет читать твои жалобы? У судей итак дел полно». Напишу, допустим, на 6-7 страниц и он ругал – говорил, что в этом никто не разберется, потому что у всех очень много дел и это не будет хотеться читать. То есть, говорил, ты должна составлять жалобы так, чтобы бабушка понимала, что ты там пишешь.[/vc_column_text][vc_column_text][/vc_column_text][vc_column_text][/vc_column_text][vc_column_text]
О профессионализме
Профессионализм состоит в том, чтобы понимать, что ты делаешь – ты должен видеть главное, знать область, в которой работаешь. Сложно быть объективным – везде присутствует человеческий фактор, всегда воспринимаем все по необходимости субъективно, но стараться необходимо, то есть убирать эмоции. Этому надо учиться, мне кажется, с опытом оно приходит.
В сложных делах смотришь сначала: глаза большие, с чего начать? А когда погружаешься в детали, всё по полочкам как бы само собой раскладывается – видно, чего не хватает в доказательствах, ты это потихонечку собираешь. Как в серьезном медицинском деле, где специфическая терминология, у меня сначала глаза разбегались, так как в этих терминах ничего не понимала. Но когда начала изучать дело – мне, естественно, потребовалась помощь медиков и, слава Богу, что они у меня есть, знакомые хорошие медики – и начала с них с вопросами «А это что такое? Какая связь?», потом ходила уже по официальным экспертам, с ними изучала выписку патологоанатомическую, другие чисто медицинские материалы.
Адвокатом я не спешу становиться. Если и будут какие-то изменения (вот говорят о том, что Адвокатская палата хочет монополизировать ведение дел в судах), то придется: пойду и сдам экзамены, стану адвокатом. «Но пока нет у меня такой цели, я могу защищать права будучи юристом Не скажу, что адвокатская работа более сложная, но она специфична. Имеются особенные личности, которые способны завалить дело, будучи как юристами, так и адвокатами. Вообще же адвокат может защищать обвиняемого, к чему юрист не допускается, а защищать интересы потерпевших допускается. То есть, если работать с потерпевшими либо по гражданским делам с компенсациями и тому подобным, то статус адвоката не нужен.
Я считаю, что ни в коем случае нельзя принимать дела близко к сердцу. Во-первых, это сказывается на твоем эмоциональном состоянии. Во-вторых, неизбежно везде присутствует человеческий фактор, но ты должен рассматривать всё как юрист и обязан быть объективен. Не поддаваться эмоциям, а изучать, анализировать документы. А когда что-то принимаешь близко к сердцу, ты уже не так объективен. Я сейчас стараюсь дистанцироваться. У меня есть одно дело, которое было очень сложным, когда-то я приняла его эмоционально. Конечно, не плакала перед клиентами, держала «лицо кирпичом», но потом очень сильно переживала. В итоге сама себя настраивала, убирала эмоции, чтобы сесть и продолжить работу.
Сначала я хотела выбрать уголовное право, но когда пришла волонтером в НКО и прочитала обращение мамы девочки, которая села, и выяснила, в чем ее обвинили, я поняла, что, став адвокатом в уголовных процессах, я не смогу таких девочек защищать – внутренне не смогу. Потом, это очень эмоционально сказывается на тебе, и я не хочу эти эмоции носить в дом.[/vc_column_text][/vc_column][vc_column width=»1/3″][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column width=»2/3″ css=».vc_custom_1502885155140{padding-top: 50px !important;}»][vc_column_text]
Самое памятное дело
Самое сложное для меня дело, которое и сейчас продолжается – это медицинское дело, которое я начала еще в Республике Марий Эл. К нам обратилась мама умершей девочки, её звали Ася, 7 лет. Дочка страдала бронхиальной астмой, и у нее после длительной ремиссии случился приступ. Поехали на скорой в больницу, так как дома самостоятельно не смогли его снять. Девочку положили в реанимацию, там долго оформляли, а приступ нарастал. Неделю маму не подпускали к ребенку: только два раза дали посмотреть через окошко. Также не рассказывали подробно, какие манипуляции применяют, всё только в общих чертах. И через неделю родителей внезапно вызывают, видят Асю на носилках – врачи переводят в другую больницу. Мама села с ребенком в скорую и по дороге девочка задыхается, фактически умирает у матери на руках. Она впала в кому, но мозг уже умер и, хоть её реанимировали, беспомощно пролежала две недели и скончалась.
Для меня это дело было сложным в первую очередь эмоционально, потому что я его близко к сердцу приняла, потому что у меня самой ребенок. Но и с юридической точки зрения непросто. Вообще, медицинские дела очень трудно возбудить, а у нас в регионе возбудить дело против врачей тогда практически нереально было. Год вообще не могли добиться возбуждения. Сами собирали доказательства, провели независимое исследование – ничего не помогало. В итоге все-таки получилось: дело открыли. Трагедия случилась в 2014 году, до сих пор оно тянется, сейчас на рассмотрении в суде.[/vc_column_text][/vc_column][vc_column width=»1/3″][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column css=».vc_custom_1502881760094{padding-top: 70px !important;padding-bottom: 70px !important;}»][vc_single_image image=»5958″ img_size=»large»][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column][vc_column_text]Фонд «Общественный вердикт» – это крутая правозащитная организация, известная по всей России, которая может сделать многое, реально что-то изменить. Команда здесь очень профессиональная, коллектив хороший. Относятся к делу не просто как к отработке с 10 до 6, с понедельника по пятницу и всё, домой – вздохнули с облегчением и идут отдыхать. Здесь люди любят свою работу, делают её с интересом. Могу по крайней мере за себя сказать, что приходишь на работу с удовольствием, и здесь тебя такие же люди окружают.
На каком-то семинаре однажды спросили «Кто относит себя к правозащитникам?», и я, конечно, подняла руку, но сегодня я не считаю, что являюсь правозащитником по духу – я все-таки больше юрист. Но я рада, что я юрист именно в области правозащиты, потому что эта работа для меня связана с решением каких-то системных проблем в обществе, улучшением общества. Я пониманию это как выстраивание таких отношений, когда закон превыше всего – этого нам очень не хватает.[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row][vc_row][vc_column css=».vc_custom_1500646648876{padding-top: 20px !important;}»][vc_column_text]Текст — Кирилл Ежов
Фото — Ксения Гагай, Александр Цыркин[/vc_column_text][/vc_column][/vc_row]